Господин Волк обменялся рукопожатием с каждым королём иловко взобрался на борт. Постоял немного на палубе, оглядывая древний,окутанный снегом Вэл Олорн и нависающие над городом величественные вершины гор.

– Прощай, Белгарат! – окликнул король Энхег.

– Не забудь о менестрелях! – кивнув, отозвался Волк.

– Ни за что! – пообещал Энхег. – Удачи тебе!

Господин Волк, широко улыбнувшись, направился на нос.Гарион, повинуясь внезапному порыву, последовал за ним. Накопившиеся вопросытребовали ответа, а никто, кроме старика, не мог ему помочь.

– Господин Волк! – начал он, подойдя к причудливоизогнутому носу.

– Что, Гарион?

Не зная, как лучше спросить, Гарион начал издалека:

– Как тётя Пол это сделала? Ну, с глазами старойМартжи?

– Воля и Слово, – ответил Волк, закутываясь вразвевающийся на пронизывающем ветру плащ. – Не так уж сложно.

– Всё равно не понимаю, – покачал головой Гарион.

– Приказываешь, чтобы произошло всё как ты желаешь, ипроизносишь Слово.

Если Воля твоя достаточно сильна, всё сбывается.

– И ничего больше? – чуть разочарованно спросил Гарион.

– Ничего.

– А Слово это – волшебное?

Волк засмеялся, глядя на белое солнце, льющее холодные лучина зимнее море.

– Нет. Волшебных слов не бывает. Некоторые люди верят вних, но это не так. Гролимы знают странные слова, но они, в сущности, ни кчему. Достаточно любого слова. Самое главное – Воля, а Слово – только способвыразить её.

– Я мог бы сделать это? – с надеждой спросил Гарион.Волк внимательно поглядел на него.

– Не знаю, Гарион. Я был ненамного старше тебя, когдавпервые сотворил чудо, но до этого уже несколько лет жил у Олдура, поэтомуразница большая.

– Что тогда произошло?

– Учитель хотел, чтобы я передвинул булыжник, вроде быон валялся на его пути. Я попытался сделать это, но камень был слишком тяжёл, ив конце концов, разозлившись, я приказал ему откатиться с дороги. Так и вышло.Сначала я немного удивился, но Учитель не нашёл в этом ничего странного.

– Ты сказал: «Откатись»? И всё? – недоверчивопереспросил Гарион.

– И всё, – пожал плечами Волк. – Оказалось, это такпросто, что я спросил себя, почему раньше не подумал повелеть камню освободитьдорогу. В то время мне казалось, всякий может совершить чудо, но люди сильноизменились с тех пор, и сейчас вряд ли такое возможно, хотя трудно сказать.

– Я всегда думал, что чародейство не обходится бездолгих заклинаний, странных знаков и тому подобного, – заметил Гарион.

– Это всё уловки фокусников и шарлатанов, чтобыобманывать доверчивых людей; всякие заклинания и волхвования тут ни при чём.Всё дело в Воле.

Сосредоточь Волю и произнеси Слово. Всё произойдёт, какпожелаешь. Иногда помогает какой-нибудь жест, но тоже необязательно. Твоя тётя,однако, не может без этого обойтись. Много сотен лет пытаюсь отучить её отглупой привычки.

Гарион ошеломлённо мигнул.

– Сотни лет? – ахнул он. – Сколько же ей?

– Выглядит она гораздо моложе, а кроме того, спрашиватьу женщины о возрасте невежливо.

Внезапная ошеломляющая пустота окутала сердце Гариона. Самыехудшие его страхи подтвердились.

– Значит, она не настоящая моя тётя? – унылопробормотал он.

– Почему ты вдруг спросил это?

– Но как же она может быть моей родственницей? Я всегдадумал, что тётя Пол – сестра моего отца, но если ей сотни лет – такое простоневозможно.

– Слишком любишь это слово, Гарион, – упрекнул Волк, –но когда вдумаешься, поймёшь: в жизни почти не бывает невозможного.

– Но как же это? Моя тётя?

– Ладно, – решился Волк. – Полгара действительно,строго говоря, не совсем сестра твоего отца. Кровные узы между ними гораздосложнее. Она сестра его прабабки…

– Значит, она пратетя? – со слабой искоркой надеждыспросил Гарион. Хоть что-то, по крайней мере, прояснилось!

– Не знаю, стоит ли так к ней обращаться, – ухмыльнулсяВолк. – Полгара может оскорбиться. Но почему тебя всё это так интересует?

– Боялся, что она просто называется моей тётей и междунами нет родства, – признался Гарион, – очень давно боялся.

– Чего же ты опасался?

– В общем, трудно объяснить, – вздохнул мальчик. –Видишь ли, я совсем не знаю, кто я на самом деле. Силк говорит, я не сендар, аБэйрек – что напоминаю райвена, но не очень. Я всегда считал себя сендаром, какДерник, но, наверное, Силк прав. Я ничего не знаю о родителях, о своём народе,совсем ничего. Если тётя Пол не родственница, тогда у меня никого не осталось вмире, а быть одиноким – ужасно плохо.

– Но теперь всё в порядке, правда? – спросил Волк. –Полгара твоя настоящая тётя, по крайней мере в жилах у вас течёт одна кровь.

– Я так рад, что ты рассказал об этом. Теперь мнелегче.

Корабль начал медленно отходить от причала…

– Господин Волк! – поражённый внезапной мыслью,воскликнул Гарион.

– Что, малыш?

– Тётя Пол – моя настоящая пратетя?

– Да.

– И она твоя дочь?

– Должен признать, так оно и есть, – сухо ответил Волк.– Правда, пытаюсь забыть об этом, но отрицать не могу.

Гарион вдохнул побольше воздуха и ринулся в атаку:

– Если она моя тётя, а ты её отец, не значит ли это,что у меня есть дедушка или кто-то вроде?

Волк как-то испуганно встрепенулся.

– Ну да! – неожиданно засмеялся он. – Похоже, ты прав.Никогда раньше не задумывался!

Глаза Гариона неожиданно наполнились слезами; он порывистоприжался к старику.

– Дедушка, – повторил мальчик, как бы прислушиваясь ксебе.

– Ну-ну, – пробормотал Волк мгновенно охрипшим голосом,– какое замечательное открытие. – И неуклюже потрепал Гариона по плечу.

Оба были немного смущены таким проявлением чувств и молчастояли, наблюдая, как гребцы выводят корабль в открытое море.

– Дедушка! – наконец решился Гарион. – Что на самомделе произошло с моим отцом и матерью? Как они умерли?